Электрические киты [litres] - Александр Касаверде

И так еще и еще два отказа.

Я медленно пил свой огромный американо с надписью «Леннон».

И вот наконец милая девушка ответила мне: «Да, конечно. У нас три экскурсии в неделю. Остров Мул. Да, к китам. Мы поедем двадцать восьмого июня».

Я посмотрел на календарь. Сегодня было девятое. И я так прикинул и ответил, что да, я записываюсь.

Есть один нюанс. Осталось всего три места. Хотите забронировать?

Да, конечно.

И через пять секунд у меня на почте уже лежала ссылка на оплату.

Я перешел на сайт и еще раз прочитал анонс:

«Остров Мул. Каждый вторник и четверг на собственной яхте агентства мы отправляемся на whale-watching. В нашей акватории мы встретим горбатого кита, голубого полосатика и многих других. Исполни мечту вместе с агентством „Мул-Тревел“.

Всего за сорок восемь фунтов с человека».

Я посмотрел на свои сбережения. Это именно те деньги, которые у меня и оставались после хостела и американо. Те деньги, на которые я хотел просуществовать еще как минимум неделю. И вот заветная кнопочка «оплатить».

И ты понимаешь, что, блин, все равно эта неделя закончится. А что, если она закончится немного быстрее? Что, если мечта будет немного ближе? В конечном счете, какой у меня выбор? Я подумал о том, какой я проделал путь от смерти отца, от истерики на Теплом Стане, от отчисления в институте, от встречи с Ланой и первой в жизни любовью до разбитого сердца и отчаяния. Я вспомнил, что со смерти отца прошло полтора месяца, а с начала путешествия – неделя. И нажал кнопку «оплатить».

Пин-пинг.

Теперь вы официально нищий.

А впрочем, не таким ли я пришел в этот мир? Голым и без гроша в кармане. Я вспомнил все романы, которые прочел в одиннадцатом классе и на первом курсе. Больше всех мне нравился Стрикленд из «Луны и гроша». И я буду как Стрикленд. Нищий и сильный духом. И почему-то сразу представил себе плачущего в своей каморке Стрикленда, которому страшно выйти из дома из-за клаустрофобии. Да, черт подери, сказал я. Оказаться хрен знает где без гроша в кармане – это же тоже какой-то шаблон. А шаблон – это общее место. А от общего места еще никто не умирал. Поэтому я как-то выкарабкаюсь.

Пин-пинг.

На почту свалилось уведомление с пригласительным билетом на экскурсию: «Добро пожаловать! Ваше путешествие к китам скоро начнется!»

3

В кафе я на всякий случай попросил распечатать мне приглашение на путешествие, затем вышел из города и пошел на трассу. Уже через пятнадцать минут я сидел в машине водителя. На вид ему было столько же, сколько и мне. И многого из того, что он говорил, я, честно, не понимал. Вроде бы тот же английский, да вроде и не тот. И навыков студента, отчисленного с первого курса иняза, мне уже не хватало.

И он давит на газ, мы несемся сквозь гипнотические шотландские пейзажи. Бескрайние, какие-то марсианские поля, покрытые мхом. Холмы похожи на лунные кратеры. И этот чувак, вместо того чтобы смотреть на дорогу, лыбится и на меня поглядывает.

И он что-то говорит. И я такой: да и да. Неужели? Очень интересно. Хотя сам ничего не понимаю.

– Вер а ю гоинг?

– Киты, – говорю.

– Киты? – спрашивает он и так смотрит удивленно. – Я никогда не видел китов. – И начинает ржать. Потом добавляет: – Ты приехал из России в Шотландию посмотреть китов?

Я говорю «да».

И он ржет. И одной рукой стучит по колену. И в какую-то минуту вообще руль отпускает и просто ржет.

И громко так говорит:

– Idiot!

Я спрашиваю:

– Сори, вот?

Он говорит:

– Идиот.

И добавляет, что обязательно расскажет обо мне своей семье и своим друзьям. Что подвозил идиота! И потом утихомиривается. Вдруг посерьезнел. Так чтобы все же не обидеть. Видно, понял, что мне неприятно. И такой говорит:

– Я видел коров, и овец, и собак. И видел даже, как они все ебутся. И видел даже, как самцы ебутся. У них это, у животных, нормально. – И так подмигивает мне. И дальше говорит: – А китов не видел.

И потом добавил еще фразу, которую я бы перевел как: «И на болте я этих твоих китов вертел». И так ему это выражение понравилось, что он снова потерял самообладание и засмеялся. И знаете, и мне почему-то смешно стало. Не от шутки его. А от беспомощности. От пустоты. Оттого, что за пазухой вообще, кроме стука сердца, у меня ничего нет. Как будто пробку из меня кто-то вытащил и оттуда этот смех вывалился.

И тут внезапно он затормозил. Метра три тормозного пути точно проехали. И я, если б не пристегнулся, точно бы башкой влетел. И затем назад резко дал. Поворот проскочили, говорит, и ко мне наклоняется. Так близко-близко. И что-то щелкает за спиной, и сквозняк. И дверь открывается. И говорит:

– Мне туда. – И показывает на поворот. – А тебе туда.

И я такой:

– Сэнк ю, гуд лак!

А он:

– Передавай привет китам. И ржет. И дверь закрывает. И вместе с этим хлопком слышу, как он еще раз повторяет: «Idiot». Он-то хотел сказать, уже когда дверь закроется, чтобы меня не обидеть, но я все услышал.

Я натягиваю рюкзак, смотрю как его старенький «форд-фиеста» тарахтит в сторону холмов. Поправляю свой вельветовый бомбер, оборачиваюсь вокруг и охуеваю.

Я стою на дороге. На двухполоске. Вокруг бескрайние поля, на которых возвышаются горы или, скорее, холмы. То есть с виду холмы, но такие высокие, что в облака врезаются. И все вокруг покрыто вереском. И кроме этого пейзажа, вокруг ничего нет. Нет людей. Нет машин. Только ветер свищет. И такой назойливый, что через куртку продувает. И прямо в меня, в это пространство, из которого пробку вытащили. И я одновременно и восторг чувствую, и страх. Восторг от широты. Оттого что я в этой широте такой незначительный, что даже исчезаю. И вот оттого что исчезаю, как раз и страшно. Как будто бескрайность эта и безбрежность поглотить меня могут.

Край вересковых пустошей простирается впереди и позади меня. И я иду вдоль дороги и голосую. Но машин нет, а те, которые изредка проносятся мимо меня, не останавливаются.

Волнами вздымаются горы, будто земля, как море, волновалась и потом, как в детской игре, кто-то сказал: «Море волнуется – раз! Море волнуется – два! Море волнуется – три! Морская фигура на месте замри!» И вот так оно и замерло – коричнево-зеленым